Дарья Григорьевна Семенова – один из самых удивительных сотрудников Тверского медицинского университета. И не только потому, что здесь она проработала более 35 лет, с момента основания вуза. Судьба подарила ей яркие страницы биографии и долгую интересную жизнь. В годы Великой Отечественной войны еще молодой девушкой она прошла фронтовыми дорогами от Саратова до Берлина, видела Жукова, Рокоссовского, Василия Сталина, расписалась на полуразрушенной стене Рейхстага и даже, неожиданно для себя, стала непосредственным очевидцем подписания договора о капитуляции фашистской Германии в Берлине. Награждена «Орденом Отечественной войны 2 степени» и многочисленными медалями. В этом году Дарье Григорьевне исполнилось 99 лет. Несмотря на солидный возраст, обаятельная улыбчивая женщина сохранила ясный ум, хорошее чувство юмора, а еще великолепную память: даты, имена, названия – как будто все было вчера.
В небольшом домике в Затверечье Дарья Григорьевна живет уже 77 лет. За эти годы сменилось не одно поколение соседей, и конечно давно уже нет тех, кто помнит, как в 1946-м году Михаил Семенов привез с войны в родительский дом жену - хрупкую 22-летнюю Дашу.
- С вокзала на Силикатку тогда ходил трамвай, - вспоминает Дарья Григорьевна. – Доехали до конечной, Миша побежал вперед своих предупреждать. А я осталась ждать на поляне. Разложила шинель, лежу, устала в дороге. Слышу, кто-то бежит ко мне. Поднялась и догадалась - свекровь: хватает меня, начинает целовать, обнимать. У меня от души отлегло – хорошо примут. И я ее сразу назвала мамой. Своей- то я почти не помнила.
Распалась большая семья
Дарья Григорьевна родом из Полтавской области. У дедушки-крестьянина было 8 детей. Отец Дарьи - самый старший. Как семейному человеку ему выделили землю, помогали строиться. После 17-го года во время коллективизации работящая семья лишилась хозяйства: лошадь и корову отобрали, поросенка сами зарезали. Остались одни куры. На этом жизнь на хуторе и закончилась. Дарья Григорьевна вспоминает, что отец уехал на заработки в Ашхабад, где велось строительство дороги. Работал там до 31-го года и вернулся с туберкулезом. Запоздалое лечение не помогло, и мать Дарьи осталась без мужа с двумя детьми на руках. Сестра матери имела редкую специальность – табаковод, получила распределение. Вместе с ней семья поехала в Пензенскую область. Только зиму нормально пережили: в стране начался голод, стало уже не до табака, а у девочек умерла мама. Так они попали в детский дом города Сердобска, знаменитого производством часов с кукушкой.
Об этом времени у Дарьи Григорьевны остались добрые воспоминания. Детдом был показательным по всем статьям. Воспитатели – сами бывшие воспитанники, так что атмосфера царила доброжелательная. По выходным сотрудники по возможности разбирали детей по домам. Для директора Сердробск был ссылкой за 101 километр из-за мужа, политического заключенного. Но она очень любила всех воспитанников. Ее знакомые приходили в детдом, занимались с ребятами, обучали танцам. После 7 класса, вопрос «куда пойти учиться» перед Дарьей не стоял. Она поехала вслед за старшей сестрой в Саратов, в фельдшерско-акушерскую школу.
Первые раненые
На 3-м курсе 16-летнюю Дарью застала война. Девушек из фельдшерско-акушерской школы сразу же направили в госпиталь. Работать было некому, потому что медсестер к тому времени распределили на фронт. Когда Дарье исполнилось 17, вместе с дипломом младший лейтенант медслужбы тоже получила повестку в военкомат.
К тому времени закончились тяжелые бои под Сталинградом. Через Саратов раненых переправляли в тыл. Работали без отдыха, неделями не выходили за территорию. Весь двор госпиталя был занят ранеными. Не то что лечь, сесть негде было. В то время был объявлен карантин из-за обнаруженной в Волге инфекции. И солдаты неделями не могли уехать. Им выдавался сухпаек, и они сами готовили еду на кострах. Медикаментов не хватало, раны бойцов гноились до такой степени, что в них заводились черви. Молоденьким девчонкам приходилось помогать военным выполнять гигиенические процедуры, что было стыдно и неприятно. На нервной почве некоторые медсестры даже начали курить. Дарья тоже попробовала, но к этому делу не пристрастилась.
На Курской дуге
Госпиталь N 1305 Приволжского военного округа направили под Курск, в самое пекло войны. Выгрузились на станции Отрешково, и в одной из деревень получили место дислокации: коровник, сарай и сенник, а еще маленький домик на окраине для аптеки. Госпиталь был сортировочным, рассчитан на 120 лежачих больных, а принимали больше тысячи. Даже первую помощь было оказывать непросто. Санитарами работали легко раненые. Все стерильные растворы девушки готовили сами, вместо шин на переломы накладывали доски. Бинты приходилось стирать, гладить, скручивать в рулоны. Хуже всего дело обстояло со шприцами, которые нужно постоянно кипятить. А иголки точили сами на специальном устройстве. Работали при коптилках, сделанных из гильз. Несмотря на экстремальные условия, старались всеми способами соблюдать стерильность. Потолки затянули простынями, земляной пол замазали глиной. Ножки топчанов утопали в глине, и кровать получалась низкая. Это было хорошо, потому что больные в беспамятстве иногда скатывались с кровати. Соорудили даже так называемый стол Юдина, куда больных с переломами ног укладывали на вытяжение. Служба фронтовых врачей и медсестер была невероятно тяжелой. У них не было даже страха, потому что бояться было некогда. Неплохо дело обстояло только с питанием. Помогали местные жители, приносили раненым фрукты-овощи с огорода, пекли пироги.
Эвакогоспиталь стоял на второй линии, но все понимали, какие мощные шли бои на передовой. Особенно воздушные. Однажды в госпиталь попал тяжело раненный политрук – он рассказал, что госпиталь может попасть в окружение. Ситуацию тогда спасли «Катюши», которые командование прислало на этот участок. Фронт отодвинулся, а медикам дали приказ следовать на Западную Украину.
На станцию Сарны прибыли как раз после Пасхи. Кругом валяются немецкие листовки: «Мы вам яичко на крылечко принесем». Местное население в страхе разъехалось. Сарны были важным транспортным пунктом. Госпиталь обслуживал этот участок, снимая раненых с составов. Ситуация осложнялась тем, что в этом районе активно орудовали бандеровцы. Всегда доносили немецкому командованию, какой состав подходит к станции, и самолеты вылетали с бомбежкой. Во время одного такого налета Дарья чуть не погибла: две бомбы упали рядом с местом их дислокации. Пронесло, только землей засыпало.
Пострадала за правду
- Потом нас отправили в обратный путь, - вспоминает ветеран. - Некоторое время стояли в Курской области, городе Льгов (тургеневские места). Оттуда двинулись в Белоруссию -- Минск, Бобруйск, Брест. В минуты отдыха бродили по Брестской крепости. Неподалеку располагался штаб 1-го Белорусского фронта. Вот тут случилось одно незабываемое событие - случайно увидела Константина Рокоссовского. Несла в штаб из госпиталя донесение. Пошла короткой дорогой через железнодорожные пути. Там и увидела знаменитого маршала: высокий, статный, в черной бурке. Рокоссовский, приехавший на своем Виллисе на место выгрузки из вагона важного груза, распекал солдат, не стесняясь в выражениях.
Здесь в Белоруссии девушка попала в историю, которая могла бы закончиться для нее плачевно. Неподалеку от места их дислокации стоял крупные госпиталь на 1200 мест, где была организована самодеятельность, досуг раненых. Девчонки ходили туда в свободное время. А однажды медсестра Леночка не успела вернуться к назначенному времени. Для того, чтобы пропесочить Леночку, начальство организовало комсомольское собрание. Многим тоже досталось за компанию. Дарья была девушка детдомовская, простая. Всегда резала правду-матку. Возьми да и скажи начальнику госпиталя: «Вы обложились полевыми женами, а нам запрещаете даже в кино сходить к соседям». Начальнику госпиталя такое заявление не понравилось, дерзкую 20-летнюю девчонку с косичками он решил поставить на место. Направил в штаб фронта для отправки в действующие войска, как не справившуюся с работой.
- Иду с чемоданчиком по территории штаба, - рассказывает Дарья Григорьевна. – А навстречу мне профессор Жоров из московского института, с которым я была знакома раньше. Повел меня в отдел кадров, вскрыл там пакет и воскликнул: какой фронт? кого вы отправляете? Нашел мне работу в лечебном отделе штаба, где был всего один сотрудник - Мария Леонтьевна. Медстатистики было много. Там я и осталась до конца войны. Профессор Жоров оказался моим ангелом, больше некому было заступиться. Мария Леонтьевна была киевлянка, намного старше меня. Как мать всегда оберегала. Были еще истории, когда на меня доносили за плохо сказанное слово, но со временем я стала понимать, когда лучше помалкивать.
Вот она, проклятая!
- Вместе с армией фронтовой эвакуационный пункт ¹ 73 вошел в Германию. Пересекли границу и все время повторяли: «Вот она, проклятая Германия!» Первые впечатления были неприятные. Ведут пленных немцев навстречу. Жалкие, ободранные. Я бросила им сухарь, и случайно попала в лицо одному. Страшно переживала потом, что так нехорошо вышло. Хотя сухарь то они съели, конечно. Расквартировали нас в немецкое поместье. Пошли осматриваться и в сарае увидели 3 трупа: 2 женщины и мужчина. Не по себе стало. Позднее возили нас на экскурсию в Берлин, к Рейхстагу. Он был весь разрушен, одни колонны остались. На одной колонне я расписалась: «От Саратова до Берлина!» Напротив Рейхстага собор тоже до основания был снесен, и видно, что внизу, в подвале, лежат мощи. А потом произошла история, наверное, самая невероятная в моей жизни.
Наше подразделение возглавлял генерал Ибрагимов из Харькова (запомнился тем, что после демобилизации повез на родину целый вагон трофеев). Вот Ибрагимов вызывает нас, девушек, и говорит: «Поступило распоряжение из Берлина, вам предстоит почетная миссия. Нужно привести себя в порядок, найти гражданскую одежду». К счастью, она имелась у жен офицеров. Специально оставили на ночь включенным электрогенератор, чтобы девушки могли постирать-погладить. В 6 утра все стояли на плацу нарядные, в туфельках. Ибрагимов не смог сдержаться: «Бог мой, какие у нас красивые девицы!» Всех посадили в машину и повезли в распоряжение коменданта Берлина генерала Берзарина.
Главная ночь войны
Район Карлсхорст, территория фортификационного училища саперов вермахта. Уже через 2 дня это место будет всемирно известным. В ночь с 8 на 9 мая здесь подпишут акт о безоговорочной капитуляции Германии в присутствии представителей стран-союзников, фельдмаршалов армий антигитлеровской коалиции. Об этом девушкам стало известно позднее, а пока перед ними поставили задачу: резать, готовить еду, мыть посуду. Им предстояло обслуживать банкет.
Как мы знаем из истории, День Победы советское командование сразу отметило банкетом. Уже в наши дни СМИ много писали об этом банкете, поразившем гостей изобилием шампанского и икры.
По воспоминаниям генерала Николая Антипенко, начальника службы тыла 1-го Белорусского фронта, отвечающего за хозяйственную часть торжественного при¸ма, подписание акта о капитуляции Германии планировалось на середину дня, а начало банкета – на 15 часов. Но из-за опоздания делегаций союзников за столы сели только во втором часу ночи 9 мая. Ассортимент продуктов требовался настолько разнообразный, что пришлось привлекать министерство пищевой промышленности СССР. Провиант доставили в Берлин самол¸том. Немецких генералов тоже угощали, но более скромно и в отдельном помещении. Что касается победителей, то они праздновали до шести часов утра.
Дарья Григорьевна рассказывает, что самое трудное было смывать немецкие этикетки с винных бутылок. Из Москвы прислали метродотеля «Астории». Он прилетел один, но со своими продуктами и шампанским. А вот вино достали из немецких погребов. И на банкете оно уже стояло с советскими этикетками.
В большом зале столы поставили буквой Ш: центральная линия - президиум, остальные предназначались для представителей Франции, Великобритании и США. Советскую делегацию возглавлял Жуков. Он же и председательствовал на совещании. Было очень много прессы, фотографов.
- Заседание шло целый день, и вот когда Кейтель уже сдал оружие, нам сказали, что происходит, - рассказывает Дарья Григорьевна. - А мы, как могли, что-то пытались разглядеть в щелку.
На территории стояли небольшие домики, в них жили представители делегаций. Наша обязанность была приносить им чай, бутерброды. Надо сказать, что вели они себя не очень вежливо.
У нас самих маковой росинки за целый день не было. Уже за полночь начался
банкет, который мы обслуживали. Иностранцы все время лезли обниматься к Жукову. Тосты произносили один за другим: за летчиков, за танкистов. А Жуков и говорит: «Что ж мы все за мужиков то. А женщины тоже воевали. Давайте за женщин выпьем». На прощание всем гостям в подарок преподнесли маленькие шкалики с водкой.
Уже начало светать, гости расходятся, а я все сижу, за Жуковым наблюдаю, как он автографы раздает. Георгий Константинович мне очень понравился. Настоящий русский мужик. Так и хотелось его обнять, как отца. Надо сказать, что после войны я покупала все его книги.
Пока сидела, весь ужин прозевала. Майор кричит: «По коням!». А у меня ни крошки во рту за целый день не было. Огляделась, а все остатки с тарелок журналисты размели. Побежала на кухню: в кастрюльке только сметана осталась. Надо куда-то налить. Я - в зал. Схватила первое, что попалось под руку - графин со стола президиума и туда сметаны налила. Бегу в машину, а майор говорит: «Это что за мародерство, куда вы тащите графин?» «Никакое не мародерство, - отвечаю. - Я есть хочу». Так и поехала к своим со сметаной. Графин у меня потом выпрашивали, я никому не отдала: все, говорю, это моя реликвия.
(Самое удивительное, что этот хрустальный графин с серебряным горлышком, есть на всех исторических фото подписания договора о капитуляции. Действительно, пока еще стоит на столе президиума).
Только легли спать на рассвете, вдруг слышим крики в коридоре: «Война закончилась!» «Победа! Победа!» Ну какой тут сон. Встали, пошли по парку гулять, по немецкому поместью. На озере парочка на лодочке катается, мы песни поем. А на обратном пути смотрим, лодки уже нет, а мужчину ведут под руки. Лодка перевернулась. Девушка утонула. Подробности этой истории остались неизвестны, но все расстроились: так глупо погибнуть в первый день мирной жизни.
Другая жизнь
После войны Дарью, которая к тому времени уже работала в Управлении госпиталей фронта, отправили подлечиться в санаторий «Империал» в Карловы Вары, где теперь отдыхали наши военнослужащие. Врачи нашли остаточные явления после перенесенного туберкулеза. Об этих первых днях послевоенного отдыха Дарье Григорьевне напоминает маленький альбом с фото из этой поездки, где на первой странице она с Героем Советского Союза Александром Смолиным. Только благодаря своему званию ее новый знакомый смог обменять рубли на кроны и сводить девушек в местный кинотеатр. А Дарья его в благодарность учила танцевать вальс-бостон, не жалея своих туфель. Хоть подруга и предсказывала, что молодой пехотинец – судьба Дарьи, но со Смолиным пути разошлись. А настоящая судьба ее ждала по возвращении из санатория на место работы.
Новый начальник штаба приехал со своими подчиненными. Среди них и Михаил Семенов – сотрудник секретного отдела советских войск. Познакомились, подружились, Михаил был всегда рядом и всегда был готов прийти на помощь.
Брак зарегистрировали в Германии. Благословение мать Михаила прислала им в письме. (А как же без этого, считает Дарья Григорьевна, так положено было). Начальник штаба специально дал машину, чтобы съездить для официальной регистрации в советское консульство в Берлин. Поэтому есть у нашего ветерана еще одна реликвия кроме графина - свидетельство о браке немецкого образца.
В Калинин, на родину Михаила, добирались долго, с пересадками. А Дарья думала о том, что вот теперь у нее, детдомовской девочки, есть настоящая большая семья.
Правда в родительский дом Семеновых после войны вернулись не все. Из семи детей остались в живых только два сына и две дочери.
- Хорошая у нас была семья, дружная, - говорит Дарья Григорьевна. - Свекровь ходила счастливая, что сын вернулся, а вскоре у нас родилась дочка Татьяна. Я только 2 месяца не работала. А потом пошла в госпиталь инвалидов войны медсестрой.
В 1954 году, когда в Калинин переехал Ленинградский стоматологический институт, она переводом была оформлена в институтскую поликлинику. Открылись кафедры, терапевтическое, хирургическое, детское отделения и отделение протезирования. Поликлиника быстро завоевала добрую славу. Дарья Григорьевна 30 лет проработала на кафедре хирургической стоматологии у профессора Павла Владимировича Наумова. Об этом времени и о своем руководителе хранит только самые добрые воспоминания. Коллектив был такой, что профессор с санитарками за руку здоровался. Потом работала старшей медсестрой хирургического отделения стоматполиклиники. С 1978 до 1989 была старшей медсестрой на кафедре детской стоматологии. На пенсию ушла в 1992 году, во многом из-за болезни мужа, который вскоре ушел из жизни. Сейчас бабушку поддерживают и помогают ей внучка Юля и дочь Татьяна.
Дора Таран
Дарья Григорьевна помнит всех своих коллег, хранит и пересматривает фотографии, перечитывает поздравительные строки из юбилейных альбомов. Для нее сейчас они представляют особую ценность. Почти никого из бывших коллег уже не осталось в живых. Лишь три верных друга -- Станислав Семенович Крылов, Валентина Александровна Сергеева, Людмила Анатольевна Клыгина. Приходят в гости, поздравляют с праздниками, поддерживают.
Не забывают о своем дорогом ветеране и нынешние сотрудники ТГМУ. За что Дарья Григорьевна им премного благодарна. На помощь в любом вопросе она всегда может рассчитывать. А к 75-летию Победы, благодаря содействию университета, Дарья Григорьевна получила в подарок квартиру. Почетный строитель РФ, президент строительного холдинга «ЭкоТепло», известный российский благотворитель Юрий Шеляпин в юбилейный год просто по зову души подарил квартиры 20-ти женщинам-ветеранам Тверской области. В их числе оказалась и наша героиня.
- Знаете, ведь меня на войне все звали Дорой, на еврейский лад, - говорит на прощание моя собеседница. - Потому что очень много среди начальников и сослуживцев было евреев. А девичья фамилия была Таран. Вы так и напишите, пожалуйста, – Дора Таран. Может кто-нибудь прочитает и вспомнит меня. Вдруг родственники бывших сослуживцев знают меня по рассказам. Самих- то, наверняка, нет в живых. А вот какие ангелы охраняют меня? За что господь Бог наградил меня такой длинной жизнью, я не знаю.
Наверное, за доброту, терпение, самопожертвование, Дарья Григорьевна. За потерянное детство и тяжелую юность, за умение в первую очередь думать о других, а не о себе. И за многие-многие качества, присущие нашим героическим женщинам, без которых бы не было Победы.
Юлия Крутова
