Каждому человеку, сколь бы он ни был удачлив, рано или поздно приходится отвечать на прямой и грубый вопрос: «Готов ли ты заниматься херней за деньги?!» 

Счастлив тот, кто может себе позволить сказать: «Нет». Вероятно, такие люди существуют, как существует снежный человек или благочестивый политик, но я их не встречал. Чаще всего, а, может быть, всегда, ты, вздыхая, начинаешь определять, за какую черту отступать не намерен ни при каких обстоятельствах. 

Разумеется, многое зависит от убеждений и силы характера, но вообще-то – как повезет. Бывает, так прижмет – согласишься на многое из того, что еще вчера казалось немыслимым. Потом, может быть, плакать будешь или каяться, но это уж потом, когда дело сделано. 

Обычно по этому разряду зачисляют работу в области коммуникации. Спору нет, реклама, индустрия развлечений, телевидение и прочие масс-медиа, а также политические технологии требуют отсутствия брезгливости, но было бы несправедливо все сводить к тупому идеологизированному обману. 

Во всем мире экономика прирастает сферой услуг. Здесь не производят ничего материального (что само по себе не грех), однако предлагают человеку массу таких вещей, которые сложно назвать как-то иначе, нежели … см. начало статьи. Процесс этот, к сожалению, объективный, и носит он, всеобщий характер, то есть не является российским изобретением. 

Замечательно по этому поводу выразились Ильф и Петров: «В большом мире изобретен дизель‑мотор, написаны «Мертвые души», построена Волховская гидростанция, совершен перелет вокруг света. В маленьком мире изобретен кричащий пузырь «Уйди‑уйди», написана песенка «Кирпичики» и построены брюки фасона «Полпред». 

Собственно, у меня нет претензий к «маленькому миру», пусть себе существует, беда в том, что это у него есть претензии, это он все активнее вытесняет «мир большой», и я не готов относиться к этому с философским благодушием. 

Невероятных в своей бессмысленности занятий с каждым годом становится все больше. Они нелепы, как тату на заднице, однако неистребимы. Это такая шагреневая кожа наоборот. Больше, глупее, дороже! Делаем интимные прически. Проводим конкурс и объявляем вас лучшим. Учим зарабатывать деньги. Конкуренция здесь огромна, отчего битва за потребителя идет нешуточная. Рядом с производителем левой палочки обязательно ошивается производитель правой, а прогнать сразу обоих нет никакой возможности.

Сформировалась система производства и потребления того, что, строго говоря, никому не нужно, но поди докажи это. Система успешно работает, потому что налицо все необходимые составляющие. Во-первых, мы видим бесконечный рост предложения. Во-вторых, у нас сложилась индустрия продвижения производимого продукта. И, в-третьих, как следствие, идет рост потребления всякой дури, тем более, что в условиях информационной агрессии человек с трудом различает белое и черное. 

Признаюсь, у меня в окружающем социуме есть два особенно ненавистных персонажа. Наверняка я к ним несправедлив и придаю им большее значение, нежели они заслуживают. Но, что поделать, я не могу о них думать спокойно.

Первый – бывший министр образования Фурсенко. Он обессмертил себя заявлением, что «сейчас задача заключается в том, чтобы взрастить квалифицированного потребителя». Именно так: не образованного, способного к самостоятельному мышлению гражданина, а некоего социализированного субъекта, который обладает набором навыков, позволяющих ему существовать в обществе, взаимодействовать с органами власти, а главное – потреблять то, что ему предлагается.

Второй - также бывший заместитель министра цифрового развития, связи и массовых коммуникаций Волин. Он объяснил на лекции студентам факультета журналистики, что в будущем их задача – не обществу служить, а работать на хозяина, на дядю, который «будет говорить им, что писать и как писать, а что не писать о тех или иных вещах, и дядя имеет на это право, потому что он им платит». Где-то я уже слышал похожие рассуждения о химере совести…

Фурсенко и Волин – безусловно, образы собирательные, но, в сущности, они выражают суть нынешней идеологии. Это и есть скрепы нынешнего общества, а не какие-то там «любовь к родному пепелищу» да «любовь к отеческим гробам…»

Что ж мы видим… Информационное и культурное пространство заполонила чушь собачья. И требует, чтобы к ней относились всерьез, как к некоему явлению. Казалось бы, еще совсем недавно человек, вынужденный заниматься ерундой, рефлексировал, оправдывал себя тем, что обязан обеспечить семейство. Сейчас все проще стало. Чего там переживать? Пипл хавает…

Нынче всякий, сочиняющий какой-то бредовый рэп, уверен, что проходит великое поприще. Хотя, собственно, какие претензии к рэперу? В Третьяковке выставляют суковатую палку, именуя это искусством. Думаю, от рэпера вреда все-таки поменьше будет. 

Подмена настоящего чепухой – худшее, что могло произойти. Мы стали страной, где Даня Милохин более известен, чем Даниил Трифонов. Раньше считалось, что стать артистом МХАТ – достижение. Сейчас этот рубеж обороны успешно взят Бузовой. А вершиной творческой карьеры стало приглашение в «Вечерний Ургант».

Бороться с этим сложно, да и зачем, собственно? Вот, к примеру, режиссер Богомолов. Не бездарный и совсем неглупый человек. Просто он давно уразумел, каким образом можно стать богатым и знаменитым. Я не знаю, понимает ли он, что занимается херней за деньги, или уж сам уверовал, что его спектакли – искусство. Но, в сущности, для меня, зрителя, разницы никакой. 

Бороться, повторюсь, сложно. Но давайте хотя бы называть вещи своими именами. Нет, парень, это не новый сингл, не стрим, не рэп-баттл и не стендап. Тимати и Моргенштерн – не исполнители. Это не байопик, не комедия и не патриотическое кино. Бекмамбетов и Крыжовников не имеют отношения к режиссуре. Это не конкурс, не роман-фэнтези, не развлекательная передача, не картина, не стихи, не концептуальное искусство. И это не реклама банка, который для людей. Это херня в чистом виде, и ты стараешься получить за нее как можно больше денег. 

Как сделать так, чтобы всякий бездельник знал свое место и не претендовал на то, чтобы стать властителем дум? Не знаю. Боюсь, нам еще долго жить в доме, где в красном углу не иконы, а плазменный экран, по которому беспрерывно транслируется всякая херня и где лишь иногда мелькают люди. 

Руслан Дзкуя, литератор